Неточные совпадения
Новая точка, еще точка… сперва черная, потом ярко-оранжевая; образуется целая связь светящихся точек и затем — настоящее море, в котором утопают все отдельные подробности, которое крутится в
берегах своею собственною
силою, которое издает свой собственный треск, гул и свист.
В глазах у меня потемнело, голова закружилась, я сжал ее в моих объятиях со всею
силою юношеской страсти, но она, как змея, скользнула между моими руками, шепнув мне на ухо: «Нынче ночью, как все уснут, выходи на
берег», — и стрелою выскочила из комнаты.
Он мог бы одинаково свободно и с равной
силой повторить любую мысль, каждую фразу, сказанную любым человеком, но он чувствовал, что весь поток этих мыслей требует ограничения в единую норму, включения в
берега, в русло.
Юношей он инстинктивно
берег свежесть
сил своих, потом стал рано уже открывать, что эта свежесть рождает бодрость и веселость, образует ту мужественность, в которой должна быть закалена душа, чтоб не бледнеть перед жизнью, какова бы она ни была, смотреть на нее не как на тяжкое иго, крест, а только как на долг, и достойно вынести битву с ней.
Один из «пророков» разобрал стихи публично на лекции и сказал, что «в них преобладает элемент живописи, обилие образов и музыкальность, но нет глубины и мало
силы», однако предсказывал, что с летами это придет, поздравил автора тоже с талантом и советовал «
беречь и лелеять музу», то есть заняться серьезно.
Между тем жизнь будила и отрывала его от творческих снов и звала, от художественных наслаждений и мук, к живым наслаждениям и реальным горестям, среди которых самою лютою была для него скука. Он бросался от ощущения к ощущению, ловил явления,
берег и задерживал почти
силою впечатления, требуя пищи не одному воображению, но все чего-то ища, желая, пробуя на чем-то остановиться…
Через неделю после того он шел с поникшей головой за гробом Наташи, то читая себе проклятия за то, что разлюбил ее скоро, забывал подолгу и почасту, не
берег, то утешаясь тем, что он не властен был в своей любви, что сознательно он никогда не огорчил ее, был с нею нежен, внимателен, что, наконец, не в нем, а в ней недоставало материала, чтоб поддержать неугасимое пламя, что она уснула в своей любви и уже никогда не выходила из тихого сна, не будила и его, что в ней не было признака страсти, этого бича, которым подгоняется жизнь, от которой рождается благотворная
сила, производительный труд…
Сильные и наиболее дикие племена, теснимые цивилизацией и войною, углубились далеко внутрь; другие, послабее и посмирнее, теснимые первыми изнутри и европейцами от
берегов, поддались не цивилизации, а
силе обстоятельств и оружия и идут в услужение к европейцам, разделяя их образ жизни, пищу, обычаи и даже религию, несмотря на то, что в 1834 г. они освобождены от рабства и, кажется, могли бы выбрать сами себе место жительства и промысл.
Второй вал покрыл весь Симодо и смыл его до основания. Потом еще вал, еще и еще. Круговращение продолжалось с возрастающей
силой и ломало, смывало, топило и уносило с
берегов все, что еще уцелело. Из тысячи домов осталось шестнадцать и погибло около ста человек. Весь залив покрылся обломками домов, джонок, трупами людей и бесчисленным множеством разнообразнейших предметов: жилищ, утвари и проч.
Только у
берегов Дании повеяло на нас теплом, и мы ожили. Холера исчезла со всеми признаками, ревматизм мой унялся, и я стал выходить на улицу — так я прозвал палубу. Но бури не покидали нас: таков обычай на Балтийском море осенью. Пройдет день-два — тихо, как будто ветер собирается с
силами, и грянет потом так, что бедное судно стонет, как живое существо.
Так и сделал. «Диана» явилась туда — и японцы действительно струсили, но, к сожалению, это средство не повело к желаемым результатам. Они стали просить удалиться, и все
берега свои заставили рядами лодок, так что сквозь них надо было пробиваться
силою, а к этому средству адмирал не имел полномочия прибегать.
Как ни привык глаз смотреть на эти
берега, но всякий раз, оглянешь ли кругом всю картину лесистого
берега, остановишься ли на одном дереве, кусте, рогатом стволе, невольно трепет охватит душу, и как ни зачерствей, заплатишь обильную дань удивления этим чудесам природы. Какой избыток жизненных
сил! какая дивная работа совершается почти в глазах! какое обилие изящного творчества пролито на каждую улитку, муху, на кривой сучок, одетый в роскошную одежду!
Наконец хромой таза вернулся, и мы стали готовиться к переправе. Это было не так просто и легко, как казалось с
берега. Течение в реке было весьма быстрое, перевозчик-таза каждый раз поднимался вверх по воде метров на 300 и затем уже пускался к противоположному
берегу, упираясь изо всех
сил шестом в дно реки, и все же течением его сносило к самому устью.
Этот какими-то
силами оторванный от материка кусок суши с высокими скалистыми
берегами имеет форму подковы, обращенной открытой стороной к югу. Продолжением его по направлению к материку будет остров Путятин и мыс Майдль. Ныне Аскольд известен как естественный питомник пятнистых оленей.
Чуть брезжило. Сумрак ночи еще боролся с рассветом, но уже видно было, что он не в
силах остановить занимавшейся зари. Неясным светом освещала она тихое море и пустынный
берег.
Денудационная долина реки Кулумбе. — Броды. — Скала Мафа. — Упадок
сил. — Гололедица. — Лес, поваленный бурею. — Лихорадка. — Кошмар. — Голод. —
Берег моря. — Ван-Син-лаза. — Разочарование. — Миноносец «Грозный». — Спасение. — Возвращение на Амагу. — Отъезд А.И. Мерзлякова.
Если их пустить вплавь, то
силой течения их снесет под бурелом раньше, чем они достигнут противоположного
берега.
Здесь улахинская вода с такой
силой вливается в даубихинскую, что прижимает ее к левому
берегу.
Весь следующий день мы провели в беседе. Река Санхобе являлась крайним пунктом нашего путешествия по
берегу моря. Отсюда нам надо было идти к Сихотэ-Алиню и далее на Иман. На совете решено было остаться на Санхобе столько времени, сколько потребуется для того, чтобы подкрепить
силы и снарядиться для зимнего похода.
Тропа идет по левому
берегу реки, то приближаясь к ней, то удаляясь метров на двести. В одном месте река прижимается вплотную к горам, покрытым осыпями, медленно сползающими книзу. Сверху сыплются мелкие камни. Слабый ум китайского простонародья увидел в этом сверхъестественную
силу. Они поставили здесь кумирню богу Шаньсинье, охраняющему горы. Сопровождающие нас китайцы не преминули помолиться, нимало не стесняясь нашим присутствием.
Один из них стоял на
берегу и изо всей
силы упирал шест в дно реки, а другой опускался по нему в воду.
— Если б Дания была поддержана в ее борьбе, — говорил он, —
силы Австрии и Пруссии были бы отвлечены, нам открылась бы линия действий на противоположном
береге.
Это было тихое, устойчивое нарастание жизненных
сил, плавно уносившее меня вместе с окружающим мирком, а
берега стороннего необъятного мира, по которым можно было бы заметить движение, мне тогда не были видны…
Все они превосходно смеялись, до слез захлебываясь смехом, а один из них — касимовец, с изломанным носом, мужик сказочной
силы: он снес однажды с баржи далеко на
берег колокол в двадцать семь пудов веса, — он, смеясь, выл и кричал...
Несмотря на огромное различие в обилии и
силе вод, и те и другие реки имеют один уже характер: русло их всегда песчано, всегда углублено; сбывая летом, вода обнажает луговую сторону, и река катит свои волны в широко разметанных желтых песках, перебиваемых косами разноцветной гальки: следовательно, настоящие
берега их голы, бесплодны и, по-моему, не представляют ничего приятного, отрадного взору человеческому.
Подстреленная утка воровата, говорят охотники, и это правда: она умеет мастерски прятаться даже на чистой и открытой воде: если только достанет
сил, то она сейчас нырнет и, проплыв под водою сажен пятнадцать, иногда и двадцать, вынырнет, или, лучше сказать, выставит только один нос и часть головы наружу и прильнет плотно к
берегу, так что нет возможности разглядеть ее.
Я тебе, читатель, позабыл сказать, что парнасский судья, с которым я в Твери обедал в трактире, мне сделал подарок. Голова его над многим чем испытывала свои
силы. Сколь опыты его были удачны, коли хочешь, суди сам; а мне скажи на ушко, каково тебе покажется. Если, читая, тебе захочется спать, то сложи книгу и усни.
Береги ее для бессонницы.
Я умышленно сделал веселое лицо и, сняв фуражку, замахал ею. Этот маневр достиг цели. Мои спутники стали грести энергичнее. Лодка пошла быстрее. Теперь уже чудовища не было видно. Слышно было только, как волны с грохотом разбивались о
берег. Сюркум молча выдерживал их удары. Волны с бешенством отступали назад, чтобы собраться с
силами и снова броситься в атаку. Ветер вторил им зловещим воем.
Это был захватывающий момент, и какая-то стихийная
сила толкала вперед людей самых неподвижных, точно в половодье, когда выступившая из
берегов вода выворачивает деревья с корнем и уносит тяжелые камни.
Страх давно уже овладевал мною, но я боролся с ним и скрывал, сколько мог; когда же
берег стал уходить из глаз моих, когда мы попали на стрежень реки и страшная громада воды, вертящейся кругами, стремительно текущей с непреодолимою
силою, обхватила со всех сторон и понесла вниз, как щепку, нашу косную лодочку, — я не мог долее выдерживать, закричал, заплакал и спрятал свое лицо на груди матери.
Но по временам взор его вспыхивает и как бы магнетической
силой приковывается к тому
берегу Вопли, где светлеется выстроенная с иголочки усадьба Антошки-христопродавца.
— Неверно! — ответил доктор. — Мы себя
бережем, должны
беречь! И очень ругаем того, кто бесполезно тратит
силу свою, да-с! Теперь вот что — речь вы получите на вокзале…
Это чувство было и у смертельно раненого солдата, лежащего между пятьюстами такими же ранеными на каменном полу Павловской набережной и просящего Бога о смерти, и у ополченца, из последних
сил втиснувшегося в плотную толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и у генерала, твердо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения дыхания сдавленного колеблющеюся толпой, и у раненого офицера, которого на носилках несли четыре солдата и, остановленные спершимся народом, положили наземь у Николаевской батареи, и у артиллериста, 16 лет служившего при своем орудии и, по непонятному для него приказанию начальства, сталкивающего орудие с помощью товарищей с крутого
берега в бухту, и у флотских, только-что выбивших закладки в кораблях и, бойко гребя, на баркасах отплывающих от них.
Как они принялись работать, как стали привскакивать на своих местах! куда девалась усталость? откуда взялась
сила? Весла так и затрепетали по воде. Лодка — что скользнет, то саженей трех как не бывало. Махнули раз десяток — корма уже описала дугу, лодка грациозно подъехала и наклонилась у самого
берега. Александр и Наденька издали улыбались и не сводили друг с друга глаз. Адуев ступил одной ногой в воду вместо
берега. Наденька засмеялась.
Там я ложился в тени на траве и читал, изредка отрывая глаза от книги, чтобы взглянуть на лиловатую в тени поверхность реки, начинающую колыхаться от утреннего ветра, на поле желтеющей ржи на том
берегу, на светло-красный утренний свет лучей, ниже и ниже окрашивающий белые стволы берез, которые, прячась одна за другую, уходили от меня в даль чистого леса, и наслаждался сознанием в себе точно такой же свежей, молодой
силы жизни, какой везде кругом меня дышала природа.
— Корчева встретила нас недружелюбно. Было не больше пяти часов, когда пароход причалил к пристани; но, благодаря тучам, кругом обложившим небо, сумерки наступили раньше обыкновенного. Дождь усилился, почва размокла,
берег был совершенно пустынен. И хотя до постоялого двора было недалеко, но так как ноги у нас скользили, то мы через великую
силу, вымокшие и перепачканные, добрались до жилья. Тут только мы опомнились и не без удивления переглянулись друг с другом, словно спрашивая: где мы?
Он, точно большое мудрое животное, сознающее свою непомерную
силу и боящееся ее, осторожно, боком отваливал от
берега, выбираясь на свободное пространство.
— А ты погляди, как мало люди
силу берегут, и свою и чужую, а? Как хозяин-то мотает тебя? А водочка чего стоит миру? Сосчитать невозможно, это выше всякого ученого ума… Изба сгорит — другую можно сбить, а вот когда хороший мужик пропадает зря — этого не поправишь! Ардальон, примерно, алибо Гриша — гляди, как мужик вспыхнул! Глуповатый он, а душевный мужик. Гриша-то! Дымит, как сноп соломы. Бабы-то напали на него, подобно червям на убитого в лесу.
Взглянешь, бывало, на
берег, вспыхнет сердце — загогочешь во всю
силу — эй, вы, жители!
— Знаете ли вы, — сказал он, — о Вильямсе Гобсе и его странной судьбе? Сто лет назад был здесь пустой, как луна,
берег, и Вильямс Гобс, в
силу предания которому верит, кто хочет верить, плыл на корабле «Бегущая по волнам» из Европы в Бомбей. Какие у него были дела с Бомбеем, есть указания в городском архиве.
В артелях грузчиков главной
силой считались «батыри»; их обязанность была выносить с судна уже готовые кули и мешки на
берег.
Не должно вытаскивать рыбу с одного приема, из всей
силы: у мелкой рыбы вы станете рвать губы и забрасывать так далеко на
берег, что иногда не скоро в траве и найдете, даже потеряете; а с крупной рыбой можете порвать лесу или сломать удилище.
— Как не промыть! — говорит Аким рассудительным, деловым тоном. — Тут не только промоет — все снесет, пожалуй. Землей одной никак не удержишь —
сила! Я, — говорит, — весь
берег плитнячком выложу: оно будет надежнее. Какая земля! Здесь камень только впору!
Он упрямился и крепился до последней минуты, наконец покинул
берег: ему уже невмочь было стоять на ногах, — но и тут-таки, раз или два, пересилил себя и вернулся к лодкам; его точно притягивало к реке и лодкам какою-то непонятною
силой.
Ваня не был лихим пловцом; но на этот раз особенною какою-то
силой дышали его мышцы: он не замедлил очутиться на другом
берегу Оки.
Всюду блеск, простор и свобода, весело зелены луга, ласково ясно голубое небо; в спокойном движении воды чуется сдержанная
сила, в небе над нею сияет щедрое солнце мая, воздух напоен сладким запахом хвойных деревьев и свежей листвы. А
берега всё идут навстречу, лаская глаза и душу своей красотой, и всё новые картины открываются на них.
— Вот — глядите! Захотел народ, и всё стало, захочет и возьмёт всё в свои руки! Вот она,
сила! Помни это, народ, не выпускай из своей руки чего достиг,
береги себя! Больше всего остерегайся хитрости господ, прочь их, гони их, будут спорить — бей насмерть!
Уважая род как преемство известных добрых преданий, которые, по ее мнению, должны были служить для потомков побуждением
беречь и по мере
сил увеличивать добрую славу предков, княгиня отнюдь не была почитательницею породы и даже довольно вульгарно выражалась, что «плохого князя и телята лижут; горе тому, у кого имя важнее дел его».
— Да, родителей к детям — это так: и оно дано им природой в смысле поддержания рода, чтобы они
берегли и лелеяли своих птенцов; дети же обыкновенно наоборот: как получат
силы, в них сейчас является стремление улететь из родного гнезда.
Барка за баркой потянулись в реку; при выходе из шлюза нужно было сейчас же делать крутой поворот, чтобы струей, выпущенной из шлюза, не выкинуло барку на другой
берег, — и пятьдесят человек бурлаков работали из последних
сил, побрасывая тяжелые потеси, [Потеси — большие весла, служащие для управления барками.